Парк «Кинь-грусть» — некогда живописная местность в районе теперешней площади Т. Шевченко. В конце XVIII и в начале XIX века здесь находилась дача начальника киевского «Арсенала», инженера и литератора, генерал-поручика М. С. Бегичева и его сына, известного масона и магнетизера, генерал-майора Д. М. Бегичева.
Позже она перешла в собственность знаменитого переяславского помещика Платона Яковлевича Лукашевича (1772—1845) и его жены Надежды Григорьевны. Лукашевичи жили на теперешней Институтской улице, но в 1838 г. поселились в «Кинь-грусти» па постоянное жительство, построив здесь вместительный барский дом и несколько домиков для своих крепостных крестьян.
«Несмотря на болезненное состояние Платона Яковлевича, страдавшего подагрой, и преклонные лета Надежды Григорьевны,— писал П. Селецкий,— у них было весело. Превосходно отделанный сад, обилие цветов и фруктов, обширный пруд, домашний оркестр, хороший стол и любезность стариков привлекали постоянно на дачу многочисленных посетителей».
Подробнее о том, как принимал своих гостей Платон Лукашевич, рассказывается в книге Л. Ярцевой «Прогулки с детьми по Киеву» (1859). Ее рассказ дает довольно полное представление о гуляньях в частных садах, открытых для публики.
В данном случае оно началось с визита к «почтенному доброму старичку [Лукашевичу], который ласково принял гостей (дедушку и внуков. — А.М.) и просил гулять, сколько им угодно, по всем садам и оранжереям с условием — непременно после гулянья прийти к нему в дом пить чай, кушать кислое молоко и фрукты.
Дедушка, приняв это условие, повел свое общество по обширной даче […] Осмотрев все, что было более интересного в саду, дедушка со своими спутниками возвратился в дом г-на Л[укашевича], где ожидало их отличное угощение: чай, шоколад, оршад, всевозможные фрукты, мороженое, кислое молоко, сухие конфекты, разные варенья, — словом, все, что может только выдумать прихотливое лакомство. К тому же так ласково, с таким радушием гостеприимный хозяин просил своих гостей кушать, что кому угодно.
Дедушку посадил он на диван рядом со своим креслом; они стали разговаривать между собою; детям дана была полная свобода, и они принялись играть, бегать, танцевать в большой, хорошо освещенной зале, и уже поздно вечером, при лунном сиянии, возвратились в город».
Прекрасным живописным парком «Кинь-грусти» восхищались не только киевляне, но и столичные гости, хорошо знавшие роскошные парки Павловска и Царского Села. Лукашевич, писал в 1844 г. инспектор Петербургского учебного округа П. П. Максимович редак
тору «Современника» Плетневу, «первый умыл, одел и причесал киевскую природу, и из нее то вышло, что царскосельские и павловские сады перед нею блекнут, уступая ей в роскоши растительности и живописности местоположения».
«Кинь-грусть» была открытым парком. В летние и особенно в теплые осенние дни к нему устремлялись вереницы экипажей. «Это одно из таких мест,— писала газ. «Киевские губернские ведомости»,— где в продолжение летнего времени можно встретить толпы гуляющих не только высшего, но и среднего сословия. Вид на Киев из тамошней беседки очарователен».
После смерти хозяйки на даче начал хозяйничать племянник, известный фольклорист, знаток многих языков и создатель фантастической теории «всесветного славянского чаромантия» Платон Акимович Лукашевич (1806—1887), который открыл ворота знаменитого сада еще шире. При нем парк стал приносить некоторый доход. В беседке подавали чай, вино, фрукты, продавали цветы по дешевым ценам, по заявкам устраивались пикники с разнообразным угощением. Вход в сад становится платным.
«Каждое воскресенье и праздники,— писала Л. Ярцова в 1859 г.,— киевляне ездят гулять в Кинь-грусть. Для того, чтобы все, даже незнакомые хозяину могли воспользоваться обширными садами красивой усадьбы, добрый хозяин распорядился так, что за ничтожную плату всякий может получить туда пропуск (входной билет? — А. М.) и гулять где угодно. Там в нарочито устроенной посредине сада большой галерее, убранной растениями и цветами, можно заказать себе какой угодно обед, ужин, чай и проч., слушать хорошую игру военного оркестра и танцевать сколько угодно, не беспокоя хозяина».
В конце XIX века парк перешел из дворянских рук в руки крупного киевского предпринимателя, вышедшего из старинной казацкой семьи (киевский вариант «вишневого сада») и стал собственностью знаменитого книгоиздателя Стефана Васильевича Кульженко (1836—1904).
Новый хозяин, как и прежний, проявлял большую любовь к украинской культуре и потому, судя по сохранившимся фотографиям, ценил и оберегал специфические черты доставшегося ему сада. Однако при нем общественные гуляния прекратились; да и поддерживался сад уже не так старательно, как прежде,
Прекрасное описание умирающего старого парка оставил в своих воспоминаниях К. Паустовский, любивший в юности проводить здесь летние дни с книжкой в руках: «За две-три папиросы сторож впускал меня в этот парк совершенно пустынный и заросший бурьяном. Пруды затянуло ряской. На деревьях орали галки. Гнилые скамейки шатались, когда я на них садился.
В парке я встречал только старого художника. Он сидел под большим полотняным зонтиком и писал этюды. Художник уже издали так сердито поглядывал на меня, что я ни разу не решился к нему подойти.
Я забирался в самую глушь, где стоял заброшенный дом, садился на ступеньки террасы и читал».
Объект: историческая местность
Расположение: на севере Киева
Современное использование: местность застроена современными многоквартирными жилыми домами