Известный киевский историк Максим Берлинский, описывая Китаевскую пустынь, в частности, отмечал, что в XI столетии лаврские иноки устроили на этом месте небольшой скит отшельников, а в 1716 году киевский губернатор князь Дмитрий Михайлович Голицын построил деревянную церковь преподобного Сергия. И с того времени пустынь пребывала под началом Печерского монастыря. В 1767 году вместо старой деревянной церкви была построена новая в честь Святой Троицы.
Местность между подвластными Лавре монастырями — Голосеевским и Китаевским — долгое время была незастроенной. Но в 60-е годы XIX столетия здесь основали Болгарский хутор, а рядом — монастырское кладбище с церковью Преображения. О подлинном происхождении хутора сохранились любопытные сведения в документах лаврского архива. Они содержат подробности монастырской жизни, сведения о политических событиях, которые были связаны с этой территорией.
Болгарский хутор был основан для болгарского униатского митрополита Иосифа Сокольского. Уния Болгарской церкви с Римской была первым, но неудачным проявлением национального возрождения Болгарии. В 1860 году несколько представителей болгарского духовенства обратились к Папе Римскому с предложением — объединить Болгарскую церковь с Римской. Во главе этой группы стоял уже довольно пожилой и малообразованный архимандрит Иосиф Сокольский. Он приехал в Рим, где Папа Пий ХIХ рукоположил его в сан архиепископа Болгарской церкви. Но это мероприятие не имело ожидаемого успеха: большая часть болгарского народа и духовенства унию не признали, а продолжали борьбу за автокефалию своей церкви. Эти требования болгар, исходя из политических соображений, поддерживал российский посол — граф Николай Игнатьев. Следствием такой позиции стало утверждение для руководства Болгарской церковью независимого от Константинопольского патриарха экзархата. Уния с Римом была разорвана.
После этих событий Иосиф вынужден был бежать из Болгарии в Россию — под протекторат российского правительства и церкви. Ему было позволено поселиться в Киеве, и Киево-Печерская лавра предоставила Иосифу помещение в Голосеевском монастыре. Летом 1861 года опальный архимандрит приехал в Киев и сразу же направил в Синод заявление о своем желании снова присоединиться к православию. Зимой 1862 года он получил от Петербургского митрополита Исидора сообщение о положительной реакции на его просьбу, но было одно «но»: нежелание портить отношения с Константинопольским патриархом. Поэтому Синод обратился к последнему с просьбой о прощении вины Иосифа Сокольского. Дело это растянулось на многие годы…
Не подозревавший о таком исходе Иосиф принялся налаживать хозяйство. Он обратился к Киевскому митрополиту Арсению с предложением устроить на землях Лавры виноградник, так как Киево-Печерский монастырь приобретает много вина и для службы церковной, и для братии, а мог бы иметь вино лучшего качества и гораздо дешевле. Митрополит согласился, и для Иосифа создали отдельный хутор (между Голосеевым и Китаевым), который и стали называть Болгарским. В 1863 году там построили небольшой домик для архимандрита и возвели хозяйственные постройки.
Иосиф поселился на хуторе и сразу заложил виноградник. Для защиты виноградных лоз от скота, который пасся поблизости, выкопали глубокий ров больше версты длиной. Как именно продвигалось дело развития виноградарства на Болгарском хуторе неизвестно, но, видимо, оно оказалось недолговечным…
Немногое известно и о том, как жил на хуторе Иосиф Сокольский. Из архивов понятно, что к церковной службе его как униата не допускали. Он жил «на покое», и материально был обеспечен. Ему было назначено содержание в 60 рублей в месяц (в год это выходило 720 рублей), а в 1868 году добавлено еще 280, что составило 1000 в год. Кроме этого, Лавра обеспечивала архимандрита питанием, как монаха высшего ранга.
В одном из донесений лаврского келаря есть интересные подробности об этом: «Преподобному Иосифу отпускаема была улучшена против общей братской трапеза, наравне с архимандритами, живущими в Лавре на покое, как то борщ со свежею рыбою, уха, каша и жареная рыба, а в праздничные и воскресные дни прибавлялась осетрина и сельди, хлеб, квас, мед. Кроме того, отпускалась разная провизия «на закуску» — вино, водка, икра, сельди, сыр, свежая и соленая рыба, чай, сахар и т. п.»
Было и такое, что Сокольский и его послушники увеличивали свои требования, и тогда возникали недоразумения. Например, хлеба для самого Иосифа, кроме того что выдавалось на послушников, требовали от 8 до 12 пудов в месяц, а келарь ограничивал выдачу до 4 пудов. В начале Филиппова поста 1865 года сам Иосиф захотел свежей рыбы, вина и водки, а келарь отказал под тем предлогом, что рыбу в пост монахам не давали, а вина и водки в складе не имелось. Иосиф пожаловался митрополиту, а тот потребовал от келаря Лавры подробных сведений о том — чего именно и сколько отпускал он Иосифу. Келарь представил подробные сведения за четыре года 1862 — 1865. Кроме обычной провизии, выдавалось в год: сахару 5—7 пудов, чаю 8—13 фунтов, хлеба 24—75 пудов, солений 5—25 ведер, меду 12—35 ведер, вина 50—80 бутылок.
Митрополит, ознакомившись с отчетом, написал: «Жалоба оказалась несостоятельной. Оставить без последствий«. А про вино добавил: «и прежде не следовало давать и после отнюдь не давать, потому что у нас для вина нет… безвозмездного источника«.
Иосиф же жаловался, что ему уменьшают выдачу припасов, особенно во время отъезда митрополита из Киева, и вообще на какие-то притеснения со стороны лаврского духовенства. «Это можно объяснить, — писал он, — или произволом некоторых лиц, или тем, что я возбудил чем-нибудь неудовольствие своих благодетелей. В первом случае это оскорбительно, во втором прискорбно, что это мне не объявлено. Тогда бы я увидел, что мое пребывание здесь уже тяготит моих благодетелей, и постарался бы исправить дело, испросив позволение возвратиться восвояси». В ответ на такое заявление митрополит приказал выдавать Иосифу все необходимое, и вообще «в удовлетворении всех его нужд, как известно, немногочисленных и незатейливых, не отказывать…».
После десяти лет такой жизни в положении «болгарского архимандрита» произошли неожиданные изменения. Русское правительство решило использовать его для своих целей. В западных провинциях российского государства, которые были присоединены к России после разделов Польши, долго сохранялись остатки униатства. Царское правительство враждебно относилось к унии и всячески пыталось ее уничтожить. Во время царствования Николая Первого уния была ликвидирована во всех западных провинциях, кроме Холмщины — она была присоединена к Российской империи лишь в 1815 году на основе постановлений Венского конгресса и входила в состав Царства Польского. Все попытки российского правительства ликвидировать унию встречали ожесточенное сопротивление населения и духовенства. Чтобы устранить это препятствие, правительство и приняло решение использовать Иосифа Сокольского, униатского архиепископа, для достижения своих целей. Четыре раза ездил Иосиф в Холмщину (дважды в 1872 году, осенью 1873 года, и в 1874 году). Холмское духовенство торжественно встречало его, он несколько раз служил в местном соборе.
Для «поддержания авторитета преосвященного» правительство выдавало ему довольно крупные суммы (на первую поездку — 2000 рублей, на остальные — по 1000 рублей), а самому Иосифу два раза в виде награды выдано по 1500 рублей, а затем пожалован орден Святой Анны первой степени — «за оказанную важную услугу«. Вскоре холмское духовенство обратилось с просьбой о присоединении к православию, а в 1875 году уния в Холмщине была ликвидирована. Иосиф возобновил свои просьбы о возвращении в лоно Православной церкви, снова подал заявление митрополиту. В нем, в частности, писал: «Сделанная мною… ошибка владела моим духом самое короткое время. Я почти тотчас по возращении из Рима стремился возвратиться к родному мне православию». Однако никаких ответов на просьбу Сокольского в архиве не нашлось: видимо, Константинопольский патриарх не изменил своего постановления.
В ожидании прощения Иосиф жил еще три года то в Лавре, то на Болгарском хуторе. Умер он в 1878 году. Перед кончиной исповедовался и причастился «по чину Православной церкви». Похоронили его на Преображенском кладбище. Могила существовала еще в начале минувшего века. Домик Иосифа Лавра сдавала дачникам, а затем он был разобран и перенесен. Хутор остался, и позднее его стали называть «болгарскими огородами», но мало кто знал истинное происхождение этого названия.
Объект: историческая местность
Год постройки: 1869-72
Архитектурный стиль: эклектика
Расположение: на окраине Мышеловки, между улицей Китаевской и Корчеватским кладбищем
Современное использование: слился с Мышеловкой, с 1923 года в составе Киева